ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА (1941-1945) И РЕЛИГИОЗНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ В СССР

Непосредственно перед началом Великой Отечественной войны (ВОВ), ставшей переломным этапом во взаимоотношениях между гос-вом и большинством религ. объединений в СССР, гос-во продолжало проводить курс на построение «безрелигиозного общества», что выливалось в гонения против существовавших религ. общин и духовенства. В первую очередь это относилось к наиболее крупной из всех существовавших в СССР конфессий - РПЦ. Очередная масштабная волна закрытия молитвенных зданий и гонений на духовенство всех исповеданий пришлась на 1937-1941 гг. Только в 1937 г. было закрыто более 8 тыс. правосл. храмов, ликвидировано 70 епархий и вик-ств, расстреляны ок. 60 архиереев, замучены десятки тысяч правосл. священно- и церковнослужителей, а также верующих мирян (Шкаровский. РПЦ при Сталине и Хрущёве. С. 92; см. также в ст.: Дамаскин (Орловский), игум. Гонения на Русскую Православную Церковь в советский период // ПЭ. Т.: РПЦ. С. 186-187). В 1940 г. число правосл. общин в СССР составляло 8279, из них большинство находилось на территории присоединенных в 1940 г. Прибалтики, Молдавии, зап. областей Украины и Белоруссии. В РСФСР к 1940 г. было зарегистрировано 950 общин, однако реально действовали ок. 100 храмов, находившихся в основном в крупных городах. На Украине были закрыты все правосл. церкви в Винницкой, Кировоградской, Донецкой, Николаевской, Сумской, Хмельницкой областях, по одной церкви действовало в Ворошиловградской, Полтавской, Харьковской областях. В Киевской епархии из 1710 приходов, существовавших до 1917 г., сохранились 2.

Гос. политика в отношении общин др. религий и исповеданий (старообрядчество, католицизм, протестантизм, ислам, иудаизм, буддизм и др.) также осуществлялась в форме гонений против «служителей культа» и через сокращение числа молитвенных зданий. В кон. 30-х гг. обычным явлением были судебные процессы над руководителями религ. объединений, к-рые обвинялись во «вредительско-шпионской деятельности», «связях со спецслужбами иностранных государств» и т. п.

При этом советское законодательство декларировало равноправие всех граждан, в т. ч. и «служителей культа». Принятая 5 дек. 1936 г. Конституция СССР в ст. 124 провозглашала «свободу отправления религиозных культов и свободу антирелигиозной пропаганды» для всех граждан СССР. Законодательной основой деятельности религ. объединений оставалось постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» 8 апр. 1929 г., всячески ограничивавшее как богослужебную, так и социальную деятельность религ. общин. Впосл. нек-рые представители партийно-гос. органов выступали за отмену даже этого жесткого законодательного акта. Так, в мае 1937 г. с этим предложением к Сталину обращался Г. М. Маленков. Хотя предложение Маленкова и не было принято, в апр. 1938 г. была распущена руководимая П. А. Красиковым Комиссия по вопросам культов при Президиуме ЦИК СССР. Единственной гос. структурой, занимавшейся религ. вопросами, оказался «церковный отдел» НКВД. В идеологической работе партийных и общественных орг-ций одной из приоритетных объявлялась задача строительства «безрелигиозного общества», офиц. СМИ и антирелиг. лит-ра свидетельствовали о «поддержке трудящимися массами» репрессивной религ. политики Советского гос-ва, как «наиболее полно обеспечивающей свободу совести».

Перед нападением на СССР фашисты уже имели большой опыт проведения религ. политики как в Германии, так и на захваченных территориях в Европе. Расследованием деятельности всех враждебных нацизму сил, в т. ч. в религ. среде, занималась гос. тайная полиция (гестапо). В 1939 г. гестапо вошло в новообразованное Главное управление имперской безопасности (РСХА) в качестве IV управления. Одной из структурных единиц Управления был «церковный реферат» (отдел), непосредственно занимавшийся надзором за деятельностью религ. общин. Вопросами религ. орг-ций занимались также СД (служба безопасности СС), разведывательное управление СС, Зипо (полиция безопасности).

Основными целями деятельности данных ведомств внутри Германии и за ее пределами было разрушение через раздробление («атомизацию») традиц. религ. структур и тотальный контроль за всеми проявлениями религ. жизни. В Германии вводились и осуществлялись жесткие ограничения на деятельность практически всех религ. орг-ций, мн. тысячи религ. деятелей и верующих стали мучениками фашизма, оказавшись в концентрационных лагерях, тюрьмах или в вынужденной эмиграции. А. Гитлер вплотную занимался религ. проблемами и считал их очень важными в деле «управления покоренными народами». В апр. 1942 г. в кругу приближенных он изложил свое видение религ. политики: «Нашим интересам соответствовало бы такое положение, при котором каждая деревня имела бы собственную секту, где развивались бы свои особые представления о Боге. Даже если в этом случае в отдельных деревнях возникнут шаманские культы, подобно негритянским или американо-индейским, то мы могли бы это только приветствовать, ибо это лишь увеличило бы количество факторов, дробящих русское пространство на мелкие единицы» (Цит. по: Дашичев В. И. Банкротство стратегии герм. фашизма: Ист. очерки, док-ты и мат-лы. М., 1973. Т. 1. С. 66).

На оккупированной советской территории нацистские СМИ настойчиво обсуждали тему гонений на религию и верующих со стороны большевиков, подчеркивая, что герм. власти предоставляют религ. свободу. При этом, не желая давать поводов для критики религ. политики на территории самой Германии, Гитлер еще в июле 1941 г. секретным приказом запретил на время войны с СССР проведение к.-л. несанкционированных антирелиг. мероприятий. Оккупанты «рекомендовали» священнослужителям в проповедях и во время «церковных церемоний» выражать верноподданнические чувства к Гитлеру и Третьему рейху, а также проводить особые молебны за победу нем. армии и «спасение родины» от большевиков.

До начала ВОВ нем. спецслужбы разрабатывали различные проекты религ. политики в СССР. До 1941 г. ведущую роль нацистские идеологи отводили Русской Православной Церкви за границей (РПЦЗ), иерархи к-рой в целом были настроены весьма враждебно по отношению к советской власти. Мн. священнослужители и миряне РПЦЗ связывали надежды на крушение «богоборческой коммунистической власти» с победой Германии во второй мировой войне. Однако после оккупации значительной части территории СССР оказалось, что герм. власти не находили нужным активно привлекать зарубежное духовенство к работе на захваченной территории.

На оккупированных территориях разрешалась деятельность лишь лояльных герм. администрации религ. орг-ций. В первую годовщину начала вторжения немецко-фашистских войск в СССР имперский комиссар Украины в директиве руководителям СС и полиции писал: «На Украине, точно так же как и в Германии, каждый может верить по-своему. Нами допускается любая религия и любое церковное направление, если оно лояльно к германской администрации... Разногласия церковных направлений между собой, а именно в религиозных вопросах, нас не интересуют. Мы желаем только, чтобы полемика по этим вопросам не распространялась среди мирских масс, потому что она способна нарушить гармонию, необходимую для общего строительства» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 251. Л. 12). Со временем предполагалось допустить на захваченные территории «новый класс проповедников», обученных и способных «толковать народу религию», свободную от национальной истории, традиций и культуры (Там же. Д. 92. Л. 23-25).

Стихийное возрождение религ. жизни на оккупированной территории проявлялось в повсеместном открытии церквей и молитвенных зданий. В отчетах РСХА подчеркивалось, что «среди части населения бывшего Советского Союза, освобожденной от большевистского ига, замечается сильное стремление к возврату под власть церкви или церквей». В сер. 1943 г. на оккупированных территориях действовало 6500 правосл. храмов, что было почти в 2 раза больше числа храмов на остальной территории СССР (3329). С разрешения рейхскомиссариата Остланд (Восток), контролировавшего захваченную территорию Прибалтики и Белоруссии, Патриарший экзарх Латвии и Эстонии митр. Сергий (Воскресенский) в авг. 1941 г. организовал «Псковскую миссию» («Православную миссию в освобожденных областях России»), занимавшуюся активной благотворительной, просветительской, издательской деятельностью в занятых немцами юго-зап. районах Ленинградской, части Калининской, Новгородской и Псковской областей.

Стремясь расколоть РПЦ, оккупационные власти оказывали поддержку раскольническим движениям или вынуждали правосл. духовенство объявлять о своей независимости от Московской Патриархии. На Украине при поддержке националистов и с одобрения нем. властей викарный Владимиро-Волынский еп. Поликарп (Сикорский) и архиеп. Александр (Иноземцев) неканонически учредили Украинскую автокефальную православную Церковь. Большинство правосл. общин Украины сохранило каноническую связь с Московской Патриархией, войдя в состав образованной 18 авг. 1941 г. на Соборе епископов автономной УПЦ, управление к-рой было поручено митр. Волынскому и Житомирскому Алексию (Громадскому). После оккупации летом 1941 г. Эстонии Таллинский митр. Александр (Паулус) заявил об отделении от РПЦ эст. приходов (Эстонская апостольская православная Церковь была создана по инициативе Александра (Паулуса) в 1923, в 1941 архиерей принес покаяние в грехе раскола). В окт. 1941 г. по настоянию нем. Генерального комиссара Белоруссии была создана Белорусская Церковь. Однако возглавивший ее в сане митрополита Минского и Белорусского Пантелеимон (Рожновский) сохранил каноническое общение с Патриаршим Местоблюстителем митр. Сергием (Страгородским). После насильственной отправки на покой в июне 1942 г. митр. Пантелеимона его преемником стал архиеп. Филофей (Нерко), также отказавшийся самочинно провозгласить национальную автокефальную Церковь (см. ст.: Беларусь // ПЭ. Т. 4. С. 486-487).

Учитывая патриотическую позицию Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергия (Страгородского), герм. власти первоначально препятствовали деятельности тех священников и приходов, к-рые заявляли о своей принадлежности Московской Патриархии. Преследовалось распространение документов, связанных с митр. Сергием. Согласно приказу группенфюрера СС Р. Гейдриха от 16 авг. 1941 г., в случае захвата Москвы митр. Сергий подлежал немедленному аресту. Со временем нем. власти стали более терпимо относиться к общинам Московской Патриархии. По мнению оккупантов, эти общины лишь на словах заявляли о своей лояльности Московскому центру, но в действительности были готовы оказать содействие нем. армии в уничтожении атеистического Советского гос-ва.

На оккупированной территории возобновили свою деятельность тысячи костелов, кирх, молитвенных домов различных протестант. направлений (прежде всего лютеран. и пятидесятнических). Особенно активно этот процесс шел на территории Прибалтики, в Витебской, Гомельской, Могилёвской областях Белоруссии, в Днепропетровской, Житомирской, Запорожской, Киевской, Ворошиловградской, Полтавской областях Украины, в Ростовской, Смоленской областях РСФСР.

Религ. фактор учитывался при планировании внутренней политики в районах традиц. распространения ислама, прежде всего в Крыму и на Кавказе. Нем. пропаганда декларировала уважение к ценностям ислама, преподносила оккупацию как освобождение народов от «большевистского безбожного ига», гарантировала создание условий для возрождения ислама. Оккупанты охотно шли на открытие мечетей практически в каждом населенном пункте «мусульманских регионов», предоставляли мусульм. духовенству возможность через радио и печать обращаться к верующим. На всей оккупированной территории, где жили мусульмане, восстанавливались должности мулл и старших мулл, права и привилегии к-рых приравнивались к главам администраций городов и населенных пунктов.

При формировании особых подразделений из числа военнопленных Красной Армии большое внимание уделялось конфессиональной принадлежности: если в «армию генерала Власова» в основном направляли представителей народов, традиционно исповедовавших христианство, то в такие формирования, как «Туркестанский легион», «Идель-Урал», направляли представителей «исламских» народов. Герм. командование рассчитывало использовать «мусульманские» воинские части в борьбе с партизанами в Белоруссии, в Прибалтике и на Украине, а за пределами СССР - в Югославии, во Франции.

«Либерализм» нем. властей распространялся не на все религии. Мн. общины оказались на грани уничтожения, напр., в одном лишь Двинске были разрушены почти все из действовавших до войны 35 синагог, расстреляно до 14 тыс. евреев. Большинство оказавшихся на оккупированной территории общин евангельских христиан-баптистов также были уничтожены или разогнаны властями.

Вынужденные под натиском советских войск покидать оккупированные территории, немецко-фашистские захватчики вывозили из молитвенных зданий богослужебные предметы, иконы, картины, книги, изделия из драгоценных металлов. Они были выявлены, собраны и подготовлены к отправке специальными военными, полувоенными и гражданскими учреждениями и орг-циями («Изобразительное искусство», «Наследие», «Восток», «Кунсткомиссия», «Остланд» и др.), к-рым было предоставлено право «проверять библиотеки, архивы и иные культурные организации всех видов» и конфисковать найденные ценности для их вывоза в Германию.

По далеко неполным данным Чрезвычайной гос. комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, на оккупированной территории были полностью уничтожены, разграблены или осквернены 1670 правосл. церквей, 69 часовен, 237 костелов, 532 синагоги, 4 мечети и 254 др. молитвенных здания. Среди уничтоженных или оскверненных фашистами оказались бесценные памятники истории, культуры и архитектуры, в т. ч. относящиеся к XI-XVII вв., в Новгороде, Чернигове, Смоленске, Полоцке, Киеве, Пскове. Только в Московской обл. уничтожено ок. 50 храмов, в Ленинградской обл.- 44, 40 костелов в Литве. В груды развалин превращены древние мон-ри в Новгородской обл., Новоиерусалимский истринский в честь Воскресения Господня муж. мон-рь в Московской обл. Немало молитвенных зданий было переделано оккупантами в тюрьмы, казармы, конюшни, гаражи.

22 июня 1941 г., в первый же день войны, совпавший с празднованием памяти Всех святых, в земле Российской просиявших, Патриарший Местоблюститель митр. Сергий составил «Послание пастырям и пасомым Христовой православной Церкви», в к-ром раскрыл антихрист. сущность фашизма и призвал верующих на защиту Отечества от «жалких потомков врагов православного христианства». Послание рассылалось по епархиям и приходам. 26 июня митр. Сергий совершил в Богоявления Господня соборе Москвы молебен о победе рус. воинства, зачитав молитву, составленную в Отечественную войну 1812 г. В своих письмах в Патриархию верующие сообщали о повсеместно начавшихся добровольных сборах пожертвований (денег, драгоценных предметов, облигаций гос. займов, вещей, обуви) на нужды фронта и обороны страны.

В Ульяновске, куда митр. Сергий был эвакуирован в окт. 1941 г., власти предоставили ему здание бывш. костела (ул. Водников, 15), в к-ром был устроен кафедральный собор в честь Казанской иконы Божией Матери и размещена канцелярия Московской Патриархии. В Ульяновске Патриарший Местоблюститель совершал хиротонии и назначения архиереев, проводил совещания духовенства по вопросам возрождения религ. жизни во вновь открываемых приходах, решал проблемы возможных форм патриотической деятельности Церкви. Из Ульяновска по всем епархиям и приходам, в т. ч. и на оккупированной территории, рассылались патриотические послания Первоиерарха РПЦ. В совместном послании митр. Сергия и др. архиереев 24 нояб. говорилось о лживости нем. пропаганды, часто представлявшей войну с СССР как деяние в защиту религии и веры от большевизма. В янв. 1942 г. митр. Сергий направил специальное послание духовенству и верующим на оккупированной территории СССР, в к-ром содержался призыв к поддержке партизанского движения и осуждение сотрудничества с нем. захватчиками. В пасхальном послании от 2 апр. 1942 г. Патриарший Местоблюститель особо подчеркивал чуждость нацистской идеологии христ. учению. Начиная с нояб. 1942 г. митр. Сергий вместе с митр. Николаем (Ярушевичем) неоднократно обращались с посланиями к православным Румынии, Чехословакии, Югославии, Греции, к христианам др. оккупированных Германией стран с призывом перейти на сторону антифашистской коалиции. Всего за годы войны митр. Сергий составил 24 послания, касавшихся всех основных событий военной жизни Отечества.

В период эвакуации по поручению Патриаршего Местоблюстителя в Москве оставался митр. Николай. Во время битвы за Москву он часто выезжал на передовую, совершал богослужения в московских и подмосковных храмах, произносил проповеди, призывая москвичей не поддаваться панике, стойко защищать столицу. В нояб. 1942 г. митр. Николай был введен в состав Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. В составе делегаций комиссии митр. Николай часто выезжал в прифронтовую полосу, посещал освобожденные от оккупации районы, собирал свидетельства не только о громадном материальном ущербе, нанесенном сражениями и войсками вермахта многочисленным храмам, но и о мученическом подвиге правосл. священнослужителей, монахов и монахинь, принявших смерть от фашистов. В работе территориальных комиссий по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков участвовали и др. иерархи и священнослужители РПЦ. Их наблюдения, свидетельства и выводы передавались в гос. органы, помещались на страницах церковной лит-ры.

Подлинным примером мужества является поведение правосл. духовенства и мирян во время 900-дневной блокады Ленинграда (8 сент. 1941 - 18 янв. 1944). Находясь в осажденном городе, Ленинградский митр. Алексий (Симанский; впосл. Патриарх Московский и всея Руси) служил литургии в Никольском Морском соборе и др. храмах, совершал отпевания жертв блокады, обращался с патриотическими воззваниями к клиру и верующим епархии. Его примеру следовали ленинградские священнослужители, не прекращавшие пастырского попечения о верующих, совершавшие богослужения, отпевавшие погибших, оказывавшие посильную помощь медикаментами и дровами из приходских запасов. Среди жертв блокады - десятки клириков Ленинградской епархии. В ленинградских приходах был организован сбор средств в Фонд обороны, в 1941-1945 гг. в храмах епархии было собрано более 17 млн р. В янв. 1944 г., вскоре после полного снятия блокады, митр. Алексий в составе обл. Комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков посетил освобожденные Петергоф и Пушкин, где констатировал факты разрушения нем. войсками храмов и жестокого убийства более 2 тыс. мирных жителей, собранных в Петергофской кладбищенской ц. Св. Троицы и взорванных вместе со зданием храма (Алексий (Симанский), митр. Нем. злодеяния в Петергофе и Пушкине // ЖМП. 1944. № 2. С. 20).

В первый же год войны правосл. храмы Москвы передали в Фонд обороны более 3 млн р., церкви Горького - более 4 млн р., церкви г. Куйбышева - более 2 млн р. Широкую патриотическую работу проводили возрождающиеся правосл. мон-ри, где нередко устраивались госпитали и детские дома. Проявляя заботу о детях воинов, сражавшихся на фронтах, правосл. Церковь объявила сбор средств во всех действовавших храмах в особый Фонд помощи детям, Московская Патриархия первой сдала 1 млн р. Всего за годы войны Московской Патриархией, духовенством и верующими было собрано более 300 млн р. без учета пожертвованных ценностей и вещей.

В 1942-1944 гг. во мн. республиках и областях СССР широко развернулось движение по сбору средств на строительство танковых колонн. 30 дек. 1942 г. митр. Сергий призвал верующих жертвовать средства на сооружение танковой колонны им. Димитрия Донского. На танковом заводе в Челябинске были выстроены 40 танков, к-рые митр. Николай 7 марта 1944 г. от Московской Патриархии передал Красной Армии. Танки из колонны им. Димитрия Донского участвовали в освобождении Украины, Белоруссии, Молдавии, Польши, в составе 516-го полка дошли до Берлина. Одновременно продолжался общецерковный сбор средств на авиаэскадрилью им. Александра Невского. Помимо этого правосл. верующие принимали активное участие в сооружении танков и самолетов по инициативе населения их областей, напр., духовенство и верующие Новосибирска пожертвовали 110 тыс. р. на строительство сибирской эскадрильи «За Родину».

Архиерейский собор РПЦ 8 сент. 1943 г. провозгласил в числе своих деяний «Осуждение изменников вере и Отечеству», согласно к-рому «всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма, как противник Креста Господня, да числится отлученным, а епископ или клирик - лишенным сана» (ЖМП. 1943. № 1. С. 16; Смирнов А., прот. Противники Креста Господня // ЖМП. 1943. № 3. С. 25-29). Собор единогласно избрал Патриархом Московским и всея Руси митр. Сергия, интронизация состоялась 12 сент. в Богоявленском соборе Москвы. Проведение Собора и избрание Патриарха способствовали восстановлению ранее прерванных связей с правосл. и инославными Церквами. Поздравительные послания по случаю избрания нового Патриарха Московского были получены от К-польского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского Патриархов. 19-28 сент. в Москве побывала делегация англикан. Церкви во главе с архиеп. Йоркским Сирилом Ф. Гарбеттом.

По мере наступления Красной Армии становились известными факты патриотических поступков духовенства и верующих на оккупированных территориях, где мн. правосл. священнослужители и миряне являлись связными, соратниками, помощниками партизанских отрядов и групп подпольщиков, а сотни священнослужителей за свою патриотическую деятельность подвергались арестам, тюремным заключениям, истязаниям, были расстреляны или заживо сожжены. Начиная с осени 1943 г. к награждению гос. орденами и медалями стали представляться священнослужители и активные верующие. Первое большое награждение состоялось в Ленинграде, когда группа духовенства была награждена медалями «За оборону Ленинграда». В 1944 г. медалями «За оборону Москвы» были награждены священнослужители Московской и Тульской епархий. Всего за патриотическую деятельность 40 священнослужителей были удостоены медалей «За оборону Ленинграда» и «За оборону Москвы», более 50 - награждены медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», неск. десятков представителей духовенства награждены медалью «Партизану Великой Отечественной войны».

После кончины Патриарха Сергия, согласно его завещанию, в права Местоблюстителя Патриаршего Престола вступил митр. Алексий, единогласно избранный на последнем заседании Поместного Собора 31 янв.- 2 февр. 1945 г. Патриархом Московским и всея Руси. На Соборе присутствовали Патриархи Александрийский Христофор II, Антиохийский Александр III и Грузинский Каллистрат (Цинцадзе), представители К-польского, Иерусалимского, Сербского и Румынского Патриархов. 10 апр. 1945 г. Сталин принял делегацию РПЦ во главе с Патриархом Алексием. На встрече обсуждались вопросы патриотической деятельности и внутренней жизни Церкви, ее возможное участие в укреплении международных отношений в послевоенный период. Сталин высоко оценил патриотическую деятельность РПЦ в годы войны, свидетельством чему стало присутствие Патриарха Алексия на трибуне Мавзолея В. И. Ленина во время Парада Победы на Красной пл. 24 июня 1945 г. и неск. позднее - награждение Патриарха орденом Трудового Красного знамени.

Осенью 1943 г., после переговоров с Католикосом-Патриархом Грузии Каллистратом, было возобновлено каноническое общение между Русской и Грузинской Церквами, прерванное в 1917 г. Начиная с осени 1943 г. шло массовое возвращение под омофор Патриарха духовенства и приходов из обновленческого (см. ст. Обновленчество), григорианского и др. расколов, действовавших в 20-30-х гг., а также «непоминающих». В марте 1945 г. была преодолена т. н. эст. схизма, в общение с РПЦ были приняты правосл. приходы и духовенство Эстонии.

Сразу после начала ВОВ руководители практически всех религ. объединений СССР поддержали освободительную борьбу народов страны против немецко-фашистского агрессора. Обращаясь к верующим с патриотическими посланиями, они призывали достойно выполнить свой религ. и гражданский долг по защите Отечества, оказать всю возможную материальную помощь нуждам фронта и тыла. Руководители большинства религ. объединений СССР осудили тех представителей духовенства, к-рые осознанно перешли на сторону врага, помогали насаждать «новый порядок» на оккупированной территории.

Глава российских старообрядцев Белокриницкой иерархии архиеп. Иринарх (Парфёнов) в Рождественском послании 1942 г. призвал старообрядцев, немалое число к-рых воевало на фронтах, доблестно служить в Красной Армии и оказывать противодействие врагу на оккупированной территории в рядах партизан (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 188. Л. 3). В мае 1942 г. с письмом-воззванием к верующим обратились руководители Союзов баптистов и евангельских христиан; в воззвании говорилось об опасности фашизма «для дела Евангелия» и содержался призыв к «братьям и сестрам во Христе» исполнять «свой долг перед Богом и перед Родиной», являясь «лучшими воинами на фронте и лучшими работниками в тылу» (История евангельских христиан-баптистов в СССР. М., 1989. С. 229). Общины баптистов занимались пошивом белья, сбором одежды и др. вещей для воинов и семей погибших, помогали в уходе за ранеными и больными в госпиталях, опекали сирот в детских домах. На собранные в баптистских общинах средства был построен санитарный самолет «Милосердный самаритянин» для вывоза в тыл тяжелораненых солдат. Неоднократно с патриотическими воззваниями выступал лидер обновленчества А. И. Введенский.

В нач. 1944 г. на собранные Армянской Апостольской Церковью (ААЦ) пожертвования была сформирована танковая колонна им. св. Давида Сасунского, ААЦ принимала активное участие в сборе средств для различных патриотических фондов СССР. В 1943-1945 гг. ААЦ с разрешения гос. властей открыла новые или ранее закрытые храмы, мон-ри и духовные школы, налаживала издательскую деятельность, восстановила контакты с зарубежными епархиями и общинами. Усилиями Местоблюстителя Эчмиадзинского Престола архиеп. Геворга Чеорекчяна с личного разрешения Сталина в апр. 1945 г. ААЦ был возвращен комплекс зданий Эчмиадзина. На состоявшемся в июне 1945 г. Национально-церковном Соборе ААЦ представители арм. епархий всего мира избрали Католикосом всех армян архиеп. Геворга Чеорекчяна (см. Геворг VI).

В мае 1942 г. председатель Центрального духовного управления мусульман муфтий Габдрахман Расулев на съезде исламского духовенства в Уфе в обращении к мусульманам подчеркивал, что любовь к Родине и ее защита являются одними из условий веры. В принятом на съезде обращении к мусульманам содержались призывы, не жалея сил, «сражаться на поле брани за освобождение великой Родины, всего человечества и мусульманского мира от ига фашистских злодеев», приложить «все силы для изготовления всех необходимых предметов для успешного ведения Отечественной войны и обеспечения жизни населения» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 106. Л. 79-84). В 1943 г. Центральное духовное управление мусульман в Уфе собрало на строительство танковой колонны около 10 млн р. В телеграмме Сталина на имя муфтия Расулева была выражена благодарность мусульманам, участвовавшим в сборе средств. Мусульм. общины оказывали поддержку семьям воинов, в мечетях организовывался сбор материальной помощи для нуждающихся граждан.

С началом войны действовавшая в 30-х гг. гос. религ. политика потребовала коренного изменения. К этому побуждало, с одной стороны, активное открытие храмов на оккупированных нем. войсками территориях, с др. стороны - патриотическая позиция подавляющего большинства религ. объединений и верующих СССР. С осени 1941 г. практически прекратились аресты духовенства (спустя нек-рое время аресты возобновились), из заключения стали освобождаться десятки священнослужителей. В ряде мест религ. орг-циям был разрешен сбор средств для фронта, распространение патриотических воззваний, общественная молитва о победе, открыты, хотя и без юридического оформления, молитвенные здания. Одновременно с эвакуацией правительственных учреждений из столицы Московский горсовет 7 окт. 1941 г. принял решение в централизованном порядке эвакуировать действующие религ. центры, 14 окт. из Москвы в Ульяновск были эвакуированы Патриарший Местоблюститель митр. Сергий (Страгородский), старообрядческий архиеп. Иринарх (Парфёнов), руководители Совета баптистов, обновленческий «первоиерарх» Введенский. В февр. 1942 г. возобновилась издательская деятельность Московской Патриархии, в пасхальную ночь 1942 г. в Москве, Ленинграде и в нек-рых др. городах был отменен комендантский час и разрешено проведение крестных ходов. Такая практика сохранялась и в последующие военные годы.

К лету 1942 г. гос-во создало систему сбора информации о религ. ситуации на захваченной территории. Такого рода данные содержались в донесениях, поступавших из частей действующей армии, подразделений НКВД, партизанских отрядов, местных партийных органов и затем концентрировались в центральном аппарате НКВД, к-рый выступал перед правительством с инициативами по проведению различных акций в отношении религ. объединений на оккупированной территории, во внутренних районах СССР и за рубежом. Сложившаяся к нач. 1943 г. ситуация (положение на фронтах, широкая патриотическая деятельность религ. объединений, стремление нейтрализовать нем. пропаганду в отношении религ. ситуации в СССР, желание изменить негативное отношение в общественных кругах стран-союзниц к церковному курсу советского правительства) способствовала изменению религ. политики в СССР, в первую очередь в отношении РПЦ. Одним из первых шагов на пути нормализации государственно-церковных отношений стала телеграмма митр. Сергия, отправленная И. В. Сталину 5 янв. 1943 г., в к-рой Глава Русской Церкви просил разрешения на открытие Московской Патриархией банковского счета для внесения средств, собранных на нужды фронта. Сталин ответил согласием, тем самым Патриархии фактически предоставлялся статус юридического лица.

Начиная с весны 1943 г. в правительстве обсуждался вопрос о проведении нового курса в религ. политике, руководство к-рым первоначально планировалось поручить созданному в апр. 1943 г. Наркомату гос. безопасности СССР (НКГБ). Однако создание органа, занимающегося религ. вопросами, на базе НКГБ могло быть негативно воспринято как со стороны стран-союзниц, так и со стороны верующих. В итоге возобладало мнение о необходимости учредить самостоятельный орган для связи правительства с РПЦ при Совнаркоме. Одновременно разрабатывалась идея встречи Сталина с иерархами РПЦ, к подготовке к-рой были привлечены органы НКГБ, с июля 1943 г. проводились консультации с находившимся в Москве митр. Николаем (Ярушевичем) и управляющим делами Московской Патриархии прот. Николаем Колчицким.

В кон. авг. 1943 г. с разрешения властей митр. Сергий вернулся из Ульяновска в Москву. К тому моменту встреча Сталина с иерархами РПЦ уже была запланирована на нач. сент. 1943 г., перед проведением Тегеранской конференции, на к-рой Сталин мог бы представить главам Великобритании и США итоги изменения гос. политики в отношении Церкви. 4 сент. 1943 г. Сталин провел совещание с участием Маленкова и Л. П. Берии, во время к-рого им был представлен полковник НКГБ Г. Г. Карпов, намеченный на пост председателя Совета по делам РПЦ. Поздним вечером того же дня в Кремль для встречи со Сталиным прибыли митрополиты Сергий, Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич). В ходе двухчасовой беседы Сталин выразил одобрение патриотической деятельности Церкви и подчеркнул, что она «может рассчитывать на всестороннюю поддержку правительства во всех вопросах, связанных с Ее организационным укреплением и развитием внутри СССР». Московской Патриархии было дано разрешение на проведение Архиерейского Собора для избрания Патриарха, открытие приходов и духовных школ, возобновление издания «Журнала Московской Патриархии». Сталин обещал, что духовенство получит право участвовать в исполнительных органах приходов, изменится обложение священнослужителей подоходным налогом, епархиям разрешалась организация свечных заводов и гарантировалась свобода в самостоятельном распоряжении денежными средствами и отчислении их на нужды Патриархии. Для размещения Патриаршей канцелярии был выделен особняк в Чистом пер., в Москве. Митр. Алексий поднял вопрос об архиереях, находившихся в ссылках и лагерях, и о праве освобожденного духовенства совершать богослужения без ограничений в передвижении и паспортном режиме. Сталин согласился рассмотреть список священнослужителей, находившихся в заключении, и обещал разобраться в каждом отдельном случае. В конце беседы Сталин сообщил иерархам, что правительство собирается образовать специальный орган для регулирования церковно-гос. взаимоотношений, и представил Карпова в качестве его буд. председателя.

14 сент. постановлением Совнаркома СССР был образован Совет по делам РПЦ, 7 окт. было утверждено «Положение о Совете по делам РПЦ при Совнаркоме СССР». Наряду с центральным аппаратом Совета, располагавшимся в Москве, создавался институт уполномоченных при Совнаркомах союзных и автономных республик, при край- и облисполкомах, права и обязанности уполномоченных регламентировались в особой инструкции, принятой в нач. 1944 г. До мая 1944 г. Совет по делам РПЦ занимался проблемами всех религ. объединений. В частности, опираясь на обращение мусульм. духовенства, Совет добился принятия правительственного решения о создании в нач. 1944 г. духовных управлений мусульман Ср. Азии и Казахстана (Ташкент), Сев. Кавказа (Буйнакск) и Закавказья (Баку). В течение короткого времени мусульманам было возвращено более тысячи мечетей, из тюрем и лагерей освобождалось духовенство. С 1944 г. стало возможным осуществление хаджа в Саудовскую Аравию.

В окт. 1943 г. при СНК Армянской ССР был образован Совет по делам Армяно-григорианской Церкви. Особый статус ААЦ объяснялся внешнеполитическими причинами, т. к. бо́льшая часть приходов Эчмиадзинского Католикосата находилась вне пределов СССР, учитывалась и патриотическая деятельность Армянской Церкви в годы войны.

В мае 1944 г. был учрежден Совет по делам религиозных культов при СНК СССР, на к-рый возлагалась задача осуществления связей «между Правительством СССР и руководителями религиозных объединений: мусульманского, иудейского, буддийского вероисповеданий, армяно-григорианской, старообрядческой, греко-католической, католической и лютеранской церквей и сектантских организаций по вопросам этих культов, требующим разрешения Правительства СССР». Совет, председателем к-рого был назначен И. В. Полянский, занимался регистрацией религ. общин, вопросами открытия молитвенных зданий и духовных школ, организацией паломнических поездок за рубеж, проведением съездов и мероприятий.

Особое внимание новообразованные гос. органы уделяли вопросам открытия молитвенных зданий по ходатайствам верующих и юридической регистрации общин, прежде всего действовавших на ранее оккупированной территории. Совет по делам РПЦ во мн. случаях способствовал признанию гос-вом этих приходов, благодаря чему количество правосл. храмов и мон-рей во 2-й пол. 40-х гг. росло: в авг. 1944 г. в СССР действовало 8809 приходов, в июле 1945 г.- 10 243, в янв. 1946 г.- 10 547. К кон. 1945 г. на территории СССР действовало свыше 5 тыс. религ. общин (не считая православных), из них 1704 католич., 500 мусульм., 433 протестант., 415 старообрядческих, 105 иудейских.

В 1943-1945 гг. СНК СССР принял ок. 20 постановлений и распоряжений, касавшихся религ. объединений. Среди них: о порядке открытия церквей (нояб. 1943), об открытии текущих счетов епархиальных управлений и приходов в Госбанке СССР (1944), об освобождении от призыва и мобилизации священнослужителей (нояб. 1944), о порядке открытия молитвенных зданий религ. культов (дек. 1944), о предоставлении религ. общинам права юридического лица в части аренды, строительства и покупки в собственность домов, строений, транспорта и утвари (1945), о порядке обложения доходов мон-рей и предприятий при епархиальных управлениях (1945).

В целом изменения в отношении гос-ва к религии, в частности к правосл. Церкви, не носили всеобъемлющего характера. Репрессии в отношении духовенства и верующих заметно снизились, но не прекращались за все время ВОВ. Несмотря на образование гос. органов по связям с религ. орг-циями, решение ключевых проблем религ. политики в последующие неск. лет Сталин оставил за собой, что объясняется его намерением использовать религ. фактор для решения политико-идеологических задач внутри страны и на внешнеполитической арене.

В военные годы менялось отношение гос-ва к католич. Церкви (общины существовали в Прибалтийских республиках, Белоруссии и на Украине). В кон. 1943 - нач. 1944 г. проблемами урегулирования отношений с католич. Церковью занимались НКГБ, Совет по делам РПЦ, с мая 1944 г.- Совет по делам религ. культов, искавшие компромисса с руководителями католич. общин. Совет стремился не допускать закрытия костелов и мон-рей, способствовать открытию приходов в тех местах, где об этом просили верующие. В Латвии с разрешения властей возобновилась деятельность ДС, в Литве было решено не настаивать на юридической регистрации католич. общин ввиду отрицательного отношения к этому со стороны верующих.

Компромиссная политика властей по отношению к католич. духовенству и верующим объяснялась стремлением советского правительства к установлению контактов с папским Престолом и нормализации межгос. отношений с Ватиканом. В апр.-мае 1944 г. в СССР находился амер. католич. священник С. Орлеманский, к-рый был принят Сталиным и Молотовым, подтвердившими в ходе встречи готовность СССР к сотрудничеству с Ватиканом. Летом того же года советские войска освободили Львов. Вопреки зап. прогнозам репрессий в отношении католиков и униатов Зап. Украины не последовало и отношение к ним в целом со стороны властей оставалось терпимым. В свою очередь первоиерарх Украинской греко-католич. Церкви (УГКЦ) митр. Андрей Шептицкий направил ряд писем на имя Сталина и в адрес правительства СССР, в к-рых приветствовал освобождение Галиции от немецко-фашистских войск и просил об офиц. признании УГКЦ. В дек. 1944 г. Москву посетила делегация УГКЦ, к-рая выразила «приветствие и благодарность Советской власти, Красной Армии и ее Главнокомандующему товарищу Сталину» и заявила о стремлении участвовать в «устроении мирной жизни» на освобожденной территории Украины. Тогда же в Фонд Красного Креста от имени УГКЦ было внесено 100 тыс. р. В ходе переговоров в Совете по делам религ. культов униатам были даны гарантии «свободы действий» наравне с др. религ. орг-циями.

Однако в связи с открытой поддержкой папой Пием XII курса США на создание Атлантического блока в противовес СССР и рядом заявлений папы, вновь осудившего коммунизм и «атеистический материализм», советское руководство отказалось от поиска компромисса с Ватиканом. С весны 1945 г. Ватикан характеризуется советскими гос. и партийными органами как «защитник фашизма», стремящийся к усилению своего влияния в послевоенном мире, а католич. и униатские общины в СССР стали рассматриваться как «агенты Ватикана». В Прибалтике и Белоруссии резко усилилось адм. давление на католич. приходы и мон-ри. Особо жесткие репрессивные меры были приняты со стороны властей в отношении УГКЦ, что было вызвано, помимо внешнеполитических факторов, открывшимися фактами сотрудничества униатского духовенства с нем. оккупантами во время войны и тесными контактами с группировками укр. боевиков-националистов. В апр.-мае 1945 г. по обвинению в активной предательской деятельности и пособничестве оккупантам были арестованы преемник Шептицкого митр. Иосиф Слипый и ряд епископов и клириков УГКЦ.

В то же время власть приняла решение поддержать существовавшее в униатской среде движение за воссоединение с правосл. Церковью. При гос. поддержке 28 мая 1945 г. во Львове образовалась инициативная группа по воссоединению греко-католич. Церкви с Православием, к-рую возглавил настоятель львовского Преображенского собора свящ. Гавриил Костельник, а в числе первых членов группы оказались священники Антоний Пельвецкий и Михаил Мельник (впосл. после принятия монашества были хиротонисаны во епископы) и проф. С. Хруцкий. Группа призвала греко-католич. духовенство Зап. Украины поддержать их инициативу, определив в качестве своей конечной цели созыв церковного Собора для присоединения униатов к правосл. Церкви, к-рое состоялось уже после окончания ВОВ на Львовском Соборе 1946 г.

В отношении ряда др. религ. объединений политика гос-ва в годы войны оставалась неизменно жесткой. Прежде всего это касалось «антигосударственных, антисоветских и изуверских сект», к числу к-рых были отнесены духоборцы, молокане, методисты, адвентисты, пятидесятники, Иеговы свидетели, хлысты, скопцы и др. Власть считала их не столько религ., сколько политическими орг-циями, контроль за их деятельностью возлагался не на Совет по делам религ. культов, а на НКГБ.